Фактор риска

Юрий Макогон о перспективах украинской энергетики

Политический кризис в Украине, неопределенность стратегического вектора развития будут иметь негативные последствия как для страны в целом, так и для одной из важнейшей ее отраслей — энергетики. Такое мнение в беседе с "ЭнергоБизнесом" высказал Юрий Макогон, доктор экономических наук, заведующий кафедрой международной экономики Донецкого национального университета, заведующий сектором Института экономики промышленности НАН Украины.

Нина ШЕРШОВА

— Юрий Владимирович, с 1 января вступил в силу Закон "Об основах функционировании рынка э/э Украины". Как Вы оцениваете этот закон и перспективы реформирования рынка электроэнергии?

— Одним из самых спорных моментов в этом законе является возможность потребителя электроэнергии выбирать себе поставщика. Я не представляю, как это можно реализовать у нас, поскольку в нашей стране существует единый энергорынок и единая энергосистема. Вся созданная к настоящему времени инфраструктура электроэнергетики такова, что я не представляю, как решить вопрос с поставками электроэнергии от определенного поставщика, кроме как полностью монополизовать ее производство и потребление в определенном регионе. Так, как это произошло в Донбассе, где электроэнергия местных ТЭС потребляется местными же предприятиями металлургии и других отраслей, входящих в группу СКМ. В свою очередь, ТЭС являются потребителями энергетического угля, который добывают на местных шахтах.

Как в других случаях решить вопрос выбора поставщика, откуда на ту или иную подстанцию будет подаваться электроэнергия, откуда она будет поставляться тому или иному получателю — для меня загадка.

— Но если это можно решить только путем монополизации, то теряется сам смысл закона о выборе поставщика?

— Да, я согласен. Но разве у нас это первый или единственный такой закон, который кто-то продекларировал ради каких-то, может быть правильных идей и мыслей, но реализовать его не представляется возможным? У нас очень многое в законодательстве делается формально — вроде бы как для рынка, для конкуренции, а на самом деле это не так.

— Почему же подобные законы успешно действуют во многих развитых странах, в той же Европе?

— В Европе постепенно создавалась инфраструктура энергоснабжения, которая была рассчитана на конкуренцию. А у нас единая энергосистема, доставшаяся в наследство от Советского Союза, в которой для конкуренции просто не созданы условия. Если мы хотим изменить это, приняв один законодательный акт, ничего не получится. Невозможно одним махом изменить систему, которая создавалась десятилетиями.

Нельзя создать конкурентный рынок желанием одного или нескольких олигархов и группы госчиновников. Для этого должна быть создана соответствующая инфраструктура. Точно так же можно говорить о преимуществах частных автодорог в Европе, и о том, что у нас нет нормальных дорог общего пользования. Но нельзя создать одним распоряжением частные автодороги, их сначала нужно построить.

— Одна из целей принятия закона — привлечение средств для модернизации энергообъектов. На какие инвестиции, по Вашему мнению, может рассчитывать энергетика?

— Речь идет о частных инвестициях, потому что у государства нет достаточных средств. Вообще модернизация, поддержание на определенном уровне работы ТЭС не может быть обеспечены государственными инвестициями. Поэтому в свое время было принято решение передавать тепловую энергетику в частные руки.

Ее финансирование сегодня, при нынешнем бюджетном дефиците, может быть реализовано только на основе частных инвестиций. Главным инвестором на сегодняшний день является ДТЭК.

Надо учитывать, что ДТЭК заинтересована, прежде всего, в том, чтобы свою электроэнергию поставлять своим же потребителям. Прежде всего, речь идет о металлургических предприятиях и сопутствующих производствах, таких, например, как заводы огнеупоров, карьеры, угольные шахты и другие добывающие предприятия.

В этой сфере, конечно, все стремятся к тому, чтобы снизить затраты. Например, благодаря переводу производства энергии с газа на уголь. Это создает известные экологические проблемы, которые особенно остро проявляются в Донбассе. Конечно, предприятия заявляют, что они решают эти вопросы путем установки различных улавливающих установок, фильтров, но мы же понимаем — когда речь идет о частном инвестировании, экология всегда стоит на последнем месте. Забота о ней, скорее, декларируется, чем реализуется на практике.

— Можно ли рассчитывать на привлечение в ближайшее время в энергетику достаточных для модернизации средств?

— Думаю, что по политическим и другим причинам, внешним и внутренним, к нам не скоро пойдут инвестиции. Они и до сих пор не очень шли. У нас за все годы независимости на одного украинца в среднем поступило $1100 иностранных инвестиций, причем около трети их составили средства из оффшоров — Кипра, Виргинских островов и пр. А в связи с нынешними событиями, мало кто захочет вкладывать деньги в нашу экономику. Думаю, что для того, чтобы Украине снова приобрести экономическую привлекательность, не только в плане инвестиций, а даже просто в плане партнерских отношений, понадобится много лет. Очень долгое время пройдет, прежде чем мы сможем хотя бы вернуться на исходную позицию.

— Прогнозируете ли Вы, в связи с этим, ухудшение ситуации в экономике Украины в целом, и в энергетике в частности?

— Да, однозначно. Уже разбалансирована система управления, государственного менеджмента, не соблюдается законодательство. А в энергетике допускать разбалансировки нельзя. От ее состояния зависит экономика и стабильные условия жизни населения. Поэтому я в свое время не воспринял позитивно приватизацию облэнерго. Я считаю, что это был ошибочный шаг.