Сливайтесь и поглощайтесь

Интервью с управляющим партнером юридической фирмы Aequo Денисом Лысенко

Украина может рассчитывать на азиатские инвестиции в энергетике, если повысит уровень инвестиционной привлекательности до Африки.

Виталий ЧЕРНОМОРЕЦ

— Денис, как Вы оцениваете перспективы сделок по слияниям и поглощениям (M&A) в энергетике?

— Рынок M&A в электроэнергетике может оживиться. Это обусловлено ожиданиями успешного прохождения проекта закона о рынке электрической энергии (регистрационный номер №4493 от 21.04.16 г.), в котором должны быть заоложены рыночные механизмы ценообразования. В случае принятия и выполнения закона ожидается повышение инвестиционной активности в секторе дистрибуции электроэнергии, а в более долгосрочной перспективе — в секторе генерации.

Есть планы приватизировать в этом году "Центрэнерго". Но мы считаем, что это более отдаленная перспектива. Здесь, кроме составляющей реформирования рынка как такового, еще присутствует, как и в случае многих других генерирующих компаний, очень большой элемент изношенности основных фондов. Соответственно масштаб инвестиций, который будет необходим, существенно превышает возможности существующих в Украине игроков в энергетике.

Что касается рынка газа, мы предвидим ускорение процесса реструктуризации "Нафтогаза Украины". Есть несколько вариантов. Одна из наиболее простых и понятных концепций связана с выделением газотранспортного сектора из структуры компании и дальнейшим поиском решений, как этим газотранспортным бизнесом управлять. В целом с открытием рынка газа для иностранных поставщиков, с появившимися возможностями реверса газа с европейского рынка и его продажи внутри Украины, целый ряд иностранных компаний уделяет все большее внимание украинскому рынку, пытаются понять его перспективу. В том числе учитывают некоторые послабления в режиме уплаты рентных платежей, введенном с начала этого года.

Мы считаем, что может иметь место некоторая активизация деловой активности. По мере того, как цены на газ будут подтягиваться к рыночному уровню, как это предусмотрено законодательством и нашими договоренностями с международными финансовыми организациями, возрастет интерес к добыче, в том числе со стороны частных компаний, которые будут стремиться конкурировать с крупными государственными предприятиями, такими как "Укргаздобыча".

— А по углепрому какая ситуация?

—Угольная отрасль наиболее сложная сфера с точки зрения ее реформирования. Мы видели, что целый ряд активов оказался в кризисной ситуации, так как физически они расположены в зоне проведения АТО или каким-то образом связаны с предприятиями, находящимися там. Многие из них попали в форс-мажорную ситуацию и не могут своевременно выполнять обязательства перед кредиторами, находятся в процессе реструктуризации долга.

По нашей оценке, возможности слияний и поглощений в этом секторе в большей степени будут связаны либо с кризисными продажами — участием кредиторов в капитале тех компаний, которые не могут погашать свои обязательства, либо — в более длительной перспективе — с приватизацией государственных шахт. Но на сегодняшний день, как нам кажется, на рынке нет однозначного понимания, как эта программа должна выглядеть, кто является целевым инвестором. На этом рынке присутствуют местные игроки. Многие из них испытывают сложности с финансированием. Даже крупные группы типа СКМ, которые исторически контролировали достаточно большой объем добычи, активной политики M&A не проводят. Они сконцентрированы на удержании на плаву уже имеющихся активов и реструктуризации тех, которые затронуты конфликтом на Донбассе.

— Есть мнение, что ждать инвесторов для угольных шахт из Европы и США не стоит. Скорее всего, это будут представители азиатских стран. Вы с этим согласны?

— К угольным активам, которые будут предлагаться к приватизации, сейчас в большей степени есть интерес азиатских рынков — Китай, Корея, Турция. Это сырьевые экономики, которые и сами добывают энергоресурсы и вместе с тем, в силу продолжающегося роста, требуют дополнительных энергоресурсов. Китай активно инвестирует в Африку. Наверное, если Украина по своим возможностям для инвесторов будет, как минимум, соответствовать тем, которые присутствуют на рынках с высоким потенциалом, я думаю, мы вполне можем конкурировать за инвесторов в разведке и добыче полезных ископаемых.

По данным исследования компании BDO, в рейтинге 2015 г. по конкуренции разных стран в мире выше Украины находятся такие африканские государства, как Ботсвана и Руанда.

— Потенциальный инвестор "Центрэнерго", который также, по мнению ряда специалистов по приватизации, придет из Азии, будет ли заинтересован в покупке шахт в Украине?

— Вопрос достаточно сложный для любого крупного инвестора. Само по себе "Центрэнерго" будет требовать масштабных инвестиций в основное производство. Пытаться создать с нуля вертикальный цикл — это значит построить в Украине новый бизнес с миллиардным масштабом инвестиций. Мне кажется, что есть большая вероятность участия в этих приватизационных процедурах тех компаний, которые способны обеспечить эти мощности углем собственного производства. Иначе сама бизнес-модель, предполагающая окупаемость больших вложений в "Центрэнерго", будет поставлена под сомнение при сегодняшнем балансе угля (Украина столкнулась с профицитом энергетического угля из-за недозагрузки ТЭС, и правительство попытается исправить ситуацию за счет экспорта электроэнергии. — Прим. ЭБ).

— То есть Вы считаете, что при продаже "Центрэнерго" не надо предусматривать обязательное условие поставки украинских углей?

— Это вопрос государственной политики. Устанавливать такие условия в сегодняшней ситуации на рынке с точки зрения экономической логики означает сужение круга потенциальных покупателей. Не факт, что даже крупные украинские компании сегодня способны привлечь финансирование для столь масштабных сделок, даже те, которые владеют бизнесом в вертикальной цепочке. Для расширения круга потенциальных инвесторов требование о промышленном инвесторе, которое было в предыдущих конкурсах ФГИУ, должно быть пересмотрено. Например, Фонд госимущества Украины не планирует выдвигать подобного рода пункты в условия приватизации "Одесского припортового завода". Соответственно, круг покупателей может быть широким, и им не надо будет вступать в некие консорциумы со структурами, отвечающими квалификационным критериям. Это имело место ранее, когда в такие конкурсы искусственно подтягивались местные игроки, имевшие определенное видение, каким образом актив может работать в их интересах.

— Влияет ли на инвестиционную привлекательность энергетики проблема долгов на энергорынке, достигших около 28 млрд грн? Есть какая-либо мировая практика решения таких проблем?

— Безусловно, влияет. Но, мне кажется, Украина имеет некие уникальные характеристики в части первопричин возникновения этой задолженности. Поэтому решения на государственном уровне должны иметь специфический характер. Вряд ли здесь возможно просто экстраполировать практику других государств.

У нас, к сожалению, энергосектор слишком долго функционировал в условиях непрозрачности использования государственных активов, где в первую очередь накапливалась основная масса этой задолженности. Это и угольные шахты, и дистрибуция, и генерация, и нефтегазовый сектор, который до прошлого года в лице "Нафтогаза Украины" ежегодно генерировал большие убытки, покрываемые за счет прямых дотаций из госбюджета. Единственным правильным рецептом из числа общепризнанных должно быть создание равных условий для конкуренции в секторах за счет, в том числе, активной роли Антимонопольного комитета Украины и приведение цен к рыночному уровню с участием отраслевых регуляторов.

Мы это видели на примере газа, где политически не очень популярные действия по повышению цен на газ, тем не менее, приводят к финансовому оздоровлению компаний, в частности, в государственном секторе, и нахождению возможностей, как минимум, для новых инвестиций, как максимум — для выравнивания конкуренции между игроками. Все компании, которые становятся прибыльными, в том числе государственные, наконец-то начинают платить налоги. И мы выходим из этого замкнутого цикла, который был все предыдущие годы, когда компании энергосектора по кругу генерировали убытки.

— С чего нужно начинать?

— С реформы рынков, создания прозрачных правил тарифо- и ценообразования. В их основе должна лежать RAB-методика, которая широко применяется в мире. Вопрос в том, насколько корректно она будет имплементирована в Украине. Даже внутри этой методики есть нюансы, например, какую историческую или скорректированную стоимость активов нужно применять для целей амортизации и определения ставки прибыльности.

Этот путь частично был пройден в отношении газового сектора при имплементации закона о рынке природного газа, который применяется с октября 2015 г. В электроэнергетике нужно, как минимум, движение в аналогичном направлении, учитывая, что энергобаланс состоит из разных источников энергии. Если в одном секторе у нас рыночная цена, а в других будет по-прежнему непрозрачная структура тарифа и возможности для злоупотребления — это будет искажать общую картину и негативно сказываться на конкуренции.

Экономически обоснованный выход для угольных предприятий должен лежать в рационализации бизнеса. Как не прискорбно это слышать, большинство шахт не являются в достаточной степени экономически эффективными. Частично — это субъективные причины, включая недостаточно прозрачное расходование средств, а частично — это объективные причины: устаревшее оборудование, сложные условия добычи. Нужно на уровне государственной политики, которая должна иметь стратегический характер, определить активы, работу которых целесообразно поддерживать, в том числе за счет государственных дотаций, для вывода на уровень прибыльности. И, соответственно, необходимо понять, какие предприятия подлежат закрытию или реструктуризации с возможностью продажи.

— Идет подготовка решений по погашению долгов на энергорынке, в том числе за счет взаимозачетов с государством. Но Минфин боится разбалансировать бюджет. С другой стороны, те же госшахты говорят, что если проблему не решать, то им просто отключат электроэнергию за долги и они остановят добычу — тогда бюджет точно потеряет…

— Позиция Минфина логична. Любое решение, которое должно быть найдено, даже в рамках проведения взаимозачетов, должно быть реализуемо с точки зрения государственных финансов в условиях, когда Украина в значительной степени зависит от внешней поддержки — от МВФ и других международных финансовых организаций. Очень важно при планировании любых законодательных инициатив учитывать те ключевые показатели, на которых базируется наши отношения с международными кредиторами. Это требует согласованности в действиях между профильными регуляторами, Минэнергоугля и Минфином.

Тут стоит вопрос донесения информации до уполномоченных лиц в Минфине с соответствующими обоснованиями. В любом случае регулировать даже какую-то часть взаимоотношений специальными законами — это не есть система, это исключение. Это не приведет к тому, что шахты, о которых идет речь в законопроекте по погашению долгов, перестанут генерировать убытки. Тут нужно в корне решать проблему: выходить на обоснованный тариф, цену угля, чтобы дать возможность зарабатывать прибыль предприятиям, которые могут это делать.

— АМКУ проводит исследование на рынках электроэнергии и энергетического угля. По рекомендациям конкурентного ведомства НКРЭКУ уже утвердила формулу определения Оптовой розничной цены, которая впервые публично обнародована. Инвесторы оценят эту работу?

— Посмотрим. Хочется надеяться, что конкурентное ведомство доведет до конца исследование энергорынка. Возможно, это закончится рекомендациями компаниям по приведению их хозяйственной деятельности в соответствие с конкурентным законодательством. Есть вероятность, что в отдельных случаях возможно наложение штрафов — в тех ситуациях, когда будет доказано, что компании действительно злоупотребляли своим монопольным положением.

Понятно, что ситуация здесь неоднозначная. Многое будет зависеть от корректности определения границ рынков, на которых действуют субъекты. Именно поэтому достаточно длительное время идет исследование. После его окончания результаты огласят. Если компании не будут согласны с выводами АМКУ, у них есть законное право обратиться в суд. Тогда непосредственно судебные инстанции проверят, насколько подход комитета был обоснованным по сравнению с позициями компаний и экспертными заключениями, которые тоже имеются.

— Насколько суды смогут объективно разобраться в ситуации, ведь им легче встать на сторону государственного органа?

— В этом смысле есть разнообразная практика. Конечно, в большинстве случаев суды исторически вставали на сторону АМКУ. В текущем составе руководства АМКУ многие из государственных уполномоченных — это высококвалифицированные юристы, которые понимают, каким образом необходимо сформулировать решения, чтобы они "устояли" в процедуре судебного обжалования.

Но тут, скорее всего, речь идет не столько о применении потенциальных штрафных санкций, сколько о диалоге между профильными регуляторами, АМКУ и бизнесом, который работает в энергетике. В конечном итоге, вряд ли регуляторы хотят фиксировать с какой-то периодичностью повторяющиеся нарушения. Вероятно, есть задача выработать некий новый подход к тарифообразованию, правилам конкуренции в секторе, которые бы исключали существующие нарушения, в том числе непрозрачные тарифы.