Ольга Ходаковская: "Украина может в будущем потерять рынки ЕС"

Украинскому аграрному сектору необходимо быстрее адаптироваться к требованиям энергополитики ЕС

Ольга Ходаковская, заместитель директора Национального научного центра "Институт аграрной экономики", убеждена, что украинскому аграрному сектору необходимо быстрее адаптироваться к требованиям энергетической политики Евросоюза

Александр КУРИЛЕНКО

— Если растет АПК, то очевидно должен расти расход топлива, электроэнергии и т.д. Наблюдается ли рост потребления энергии в украинском АПК?

— Тенденции роста в сельском хозяйстве и в потреблении энергоносителей могут отличаться. В частности, у нас сейчас наметился тренд сокращения объемов использования энергии и энергоресурсов в сельском хозяйстве. Это связано с тем, что в Украине достаточно широко применяются энергосберегающие техника и технологии. Это мировая тенденция, в Украине она имеет более медленные темпы, но сам тренд присутствует. Например, если сравнивать с периодом 10-летней давности, то в национальной экономике потребление энергоносителей сократилось на 27%, сокращается энергопотребление и в сельском хозяйстве, хотя темпы такого сокращения значительно ниже — на уровне 7%. Однако, если брать отдельные виды горючего, то могут быть разнонаправленные процессы. Например, потребление дизтоплива растет.

— С чем это связано?

— С тем, что подавляющее большинство сельскохозяйственной техники сейчас работает на дизтопливе. 15-20 лет назад у нас была весомая часть техники, работающей на бензине, в частности грузовые автомобили. Сейчас доля автомобилей на бензиновых двигателях серьезно упала. Увеличение потребления дизтоплива происходит через вытеснение бензина, потребление которого в сельском хозяйстве сокращается быстрыми темпами. К примеру, в 2015 г. сельхозпредприятиями было закуплено 132.8 тыс т бензина, а в 2019 г. — 101 тыс т, то есть уже на 30% меньше.

Мы ожидали увеличения доли потребления природного газа. Но эти ожидания не совсем оправдались. Точнее, если посмотреть на динамику потребления природного газа, то был период подъема, но в течение последних трех лет происходит спад.

— Где-то можно наблюдать однозначный рост?

— Это биотопливо и отходы, объемы энергопотребления которых в сельском хозяйстве за последние десять лет увеличились более чем в два раза. Это в первую очередь биогазовые установки и сжигание отходов, доля которых в общем производстве энергии из ВИЭ составляет 77%. Это в основном биогаз, произведенный из отходов животноводства: перегной, птичий помет и другие отходы.

Устойчивыми темпами растет производство ветровой и солнечной энергии, однако сегодня ее доля в общем объеме производства ВИЭ не превышает 10%.

— У нас часто говорят, что большая доля сельского хозяйства в экономике — это не очень хорошо. Но хотелось бы обратить внимание не на трафаретную критику, а на объективное отсутствие украинских технологий. Это же не только сами технологии, но и дальнейшая работа с ними, скажем, сервисное обслуживание. Где же эти украинские технологии, энергетическое машиностроение и так далее, чтобы удовлетворить потребность "простого" сельского хозяйства?

— Если говорить о технике, которую использует сельское хозяйство, то у нас отмечается очень большая импортозависимость, так как подавляющее большинство техники, которая работает на украинских полях, иностранного производства. Да, в Украине производят плуги, диски, бороны, катки, а вот если речь идет о комбайнах, тракторах или даже современных сеялках, в основном это импорт. Соответственно, Украина их покупает у иностранных поставщиков, а деньги таким образом вымываются из нашей экономики.

Надо отметить, что импортируемая техника дорогостоящая, это продукты с большой добавленной стоимостью. Конечно, мы слышим о том, что Украина является сырьевым придатком, что она преимущественно производит и экспортирует дешевое сырье. Продавая сырье, мы вынуждены покупать дорогие готовые товары. Это касается и техники, и средств защиты растений (СЗР) и нефтепродуктов. Украина за счет собственных источников удовлетворяет потребность в нефтепродуктах только на 50-60%. Остальное — это импорт. По нефтепродуктам у нас также сильная импортозависимость.

— И так было всегда?

— Нет. Даже если вернуться в не такие уж и далекие 2005-2006 гг., то все нефтепродукты, которые использовались в сельском хозяйстве, производились в Украине. Их производство было сконцентрировано в семи регионах, где функционировали нефтеперерабатывающие предприятия. Нынешняя зависимость сельского хозяйства и всей экономики от импортных нефтепродуктов - крайне негативный фактор для экономики страны.

Что касается импортной техники, то запуск современного производства сельскохозяйственной техники — это очень сложный процесс. Его не так просто организовать, а у нас очень много времени потеряно.

Что касается минеральных удобрений, СЗР и посевных материалов, то в этих направлениях , на мой взгляд, можно относительно быстро выйти на удовлетворение внутренней потребности за счет внутреннего производства.

— Можно ли сказать, что чем сложнее техника, тем больше у нас потребность в импорте, например, белорусской или венгерской техники. А потом уже для них необходимость белорусского или российского дизтоплива?

— Думаю, что да!

— Куда сегодня движется Евросоюз, учитывая его мощные дотации на общую сельскохозяйственную политику, когда бюджет 2014-2020 гг. на нее достиг EUR408 млрд, а это сумма, больше всей доходной части бюджета Украины за тот же период? И как мы действуем в условиях такого демпинга?

— На сегодняшний день Украина имеет несколько интересных программ по энергосбережению. Можно воспользоваться этой составляющей, правда, она больше ориентирована на частный сектор и коммунальные хозяйства. Но в целом это довольно интересные программы.

Если говорить о ЕС, то его политика направлена на уменьшение использования ископаемых ресурсов, увеличение энергии из ВИЭ и переход к низкоуглеродному развитию. И эти основополагающие принципы прописаны во всех стратегиях, которые принимаются в последнее время. В частности, принят ряд стратегий, в том числе и климатический целевой план ЕС до 2030 г., Европейский климатический пакт, который является частью Европейского зеленого курса, и рекомендации по проведению Общей сельскохозяйственной политики в части энергосбережения, и программа "от поля до вилки". Все эти программы включают уменьшение использования энергии всех видов и увеличение доли ВИЭ.

Если посмотреть на стратегии, которые ЕС планирует реализовать до 2030 г. и 2050 г., то там четко прописано, что ЕС стремится увеличить долю ВИЭ в 2030 г. до 65% по всему ЕС, сейчас она составляет 38%. Под это выделяются большие средства, поэтому там этот переход удается сделать значительно легче, чем в наших условиях.

— Вот о наших условиях! У стран ЕС есть доступ к ресурсам и рынку. Мы знаем, что ЕС будет вводить "зеленый барьер" в 2020 годах. Возможно, сначала это будет более актуально для промышленности, но, скорее всего, постепенно такая политика будет углубляться и распространяться на все сферы, в том числе и на продукцию сельского хозяйства. Что делать украинскому агропроизводству?

— Вызовы, стоящие перед украинскими сельхозпроизводителями, на самом деле весьма серьезные. Это связано с Европейским зеленым курсом. Страны ЕС будут уменьшать выбросы СО₂ в атмосферу, чтобы достичь нейтральной экономики, доля ВИЭ в транспортном секторе должна вырасти до 24% за счет дальнейшего развития и внедрения электромобилей, усовершенствованного биотоплива, других возобновляемых и низкоуглеродистых видов топлива, Потребление угля планируется уменьшить более чем на 70% по сравнению с 2015 г., а нефти и газа — более чем на 30% и 25% соответственно. Также речь идет о сокращении общего использования химических пестицидов на 50%, минеральных удобрений минимум на 20%, общих продаж антибиотиков для сельскохозяйственных животных и аквакультуры на 50% и т.д.

— Как страны ЕС будут применять "зеленую" политику в отношении стран, которые являются их торговыми партнерами?

— Если страны не будут соблюдать нейтральности по выбросам СО₂, то есть не будут реализовывать нормы этого соглашения даже не будучи членами этого соглашения, то продукция, которая будет поставляться на рынок ЕС из такой страны, будет облагаться экологическим налогом.

В частности, в подтверждение последовательности реализации политики экологического протекционизма в ЕС сейчас обсуждается возможность введения отдельного экологического налога на импорт агропродовольствия из стран, где эколого-климатические стандарты производства ниже, чем в Европейском Союзе.

Хотя сейчас вопрос только обсуждается, такое нововведение было бы особенно губительным для Украины, которая имеет большой экспортный потенциал как в агросырьевом, так и в продовольственном сегментах. Иными словами, Украина может в будущем потерять рынки ЕС.

Если учесть, что Евросоюз является важным торговым партнером и 20-30% всего украинского агроэкспорта идет в Евросоюз, потеря этого рынка будет потерей для национальной экономики в целом, а не только для агросектора. В связи с этим, нам нужно пересматривать свои стратегии, чтобы адаптироваться к требованиям ЕС.

— Где брать деньги?

— Сложный вопрос. Украина не располагает возможностью доступа к ресурсам, которые имеют страны ЕС. И в ближайшее время такого доступа Украина не получит. Однако это не значит, что надо сложить руки. Мы можем претендовать на средства технической поддержки, на средства ЕБРР. Это могут быть различные гранты на разработку проектов, направленных на уменьшение выбросов СО₂, экологизацию агропроизводства. Это должно приближать наши стандарты к стандартам ЕС, качество нашей продукции к требованиям Евросоюза.

Другой рычаг — переговоры. Эти проблемы надо поднимать на переговорах с евробюрократией, чтобы при необходимости пересматривать целевые планы и стратегии, которые затрагивают интересы Украины.

Кстати, такой прецедент уже был, касался он СЗР. Когда на территории ЕС запретили определенные инсектициды (препараты для уничтожения насекомых), а в Украине заменителей таких препаратов не было, то Киев выступил с расчетами и аргументами, что мы не можем принять такое решение и не достигнем запланированного экологического эффекта. Потому как, если нужно менять существующие технологии, то альтернативные препараты на украинском рынке еще более опасны для экологии. Этот вопрос обсуждался в Брюсселе, украинская сторона проявила инициативу в защите национальных интересов.

Поэтому с нашей стороны нужно проявлять больше инициативы в таких вопросах. Я считаю, что именно такой должна быть переговорная стратегия и в других сферах, в том числе и вопросах сокращения потребления ископаемых энергоносителей, уменьшения выбросов СО₂. Нашим дипломатам нужно исходить из того, что наша экономика развивается в определенных условиях, и наши тенденции не всегда похожи на европейские и мировые.

— Например?

— Например, украинский агросектор, в отличие от стран ЕС, выступает не реципиентом, а донором национальной экономики. И это существенное макроэкономическое отличие. Поэтому любые поспешные и неподготовленные шаги могут больно ударить не только по отрасли сельского хозяйства, но и по национальной экономике и национальной безопасности. Кроме того, следует учесть, что по многим направлениям быстро двигаться не получится. Нам нужно значительно больше времени.

— Есть еще тренд перехода на более высокую экологичность производства и товаров. Какие тут проблемы и куда двигаться?

— Если говорить об экологичности продукции и экологичности технологий, если мы вспомнили о ЕС, то в их целевом плане до 2030 г. есть план по увеличению органического производства до 25%. В Украине органическое производство развивается, но не так быстро, как бы хотелось. Главный сдерживающий фактор — рынок и спрос на органическую продукцию. Украинцы с невысокими доходами не готовы платить более высокую цену за качественные и безопасные продукты. Это сдерживающий фактор. Но органическое производство является одним из векторов экологизации производства в Украине и важной составляющей экологизации агросектора.

Если говорить об экологизации производства с точки зрения энергопотребления, важным направлением является рост доли производства энергии из возобновляемых источников: биодизель, биоэтанол, биогаз, ветровая и солнечная энергетика. Думаю, что здесь должны быть отдельные государственные стимулы, поощрение украинских агропроизводителей внедрять такие технологии.

Скажем, у нас сейчас активно растет доля и объем биогазовых установок, которые устанавливаются на аграрных предприятиях. Если и в дальнейшем будут сохраняться такие же темпы, то через 15-20 лет Украина сможет достичь энергонезависимости. Это при том, что энергонезависимость не будет нести угрозы ни продовольственной безопасности страны, ни ее экспортному потенциалу.

По нашим расчетам, сельское хозяйство Украины может генерировать около 30 млн т энергии в нефтяном эквиваленте за счет ВИЭ, которые дает сельское хозяйство. Если брать эти расчеты, то это в пятнадцать раз превышает реальный объем потребления энергии в сельском хозяйстве сегодня. Если говорить относительно национальной экономики в целом, то все потребление у нас находится в пределах 50 млн т в нефтяном эквиваленте. Если учесть солнечную и ветровую энергетику, а также наличие национальных природного газа и нефти, то вместе с модернизирующимся сельским хозяйством они могут содействовать Украине стать энергонезависимой страной.

— Это через 15 лет?

— Если учесть нынешние темпы развития, то это 15-20 лет. Конечно, есть внутренние и внешние факторы, политика Украины, политика наших торговых партнеров и соседей. и они также являются весомыми факторами, которые могут повлмять на темпы развития. Многое невозможно учесть, так как речь идет о будущем, но сегодня эти тенденции достаточно позитивные.

— На Ваш взгляд, что является стимулом для агропроизводителей в направлении уменьшения потребления энергии, внедрения ВИЭ и энергоэффективности?

— Во-первых, лучшим стимулом является доходность того или иного мероприятия. Если производитель понимает, что новая технология или, к примеру, новая биогазовая установка поможет ему, с одной стороны, достичь энергетической независимости, а с другой — генерирует дополнительные деньги, то это и есть основной стимул.

Во-вторых, мотивационные механизмы в виде предоставления льготных кредитов на проекты по энергосбережению. Такая программа работает в США, где 40% энергосберегающего проекта компенсируются из федерального бюджета или средств штата. Еще в США созданы специальные информационные ресурсы для внедрения энергоэффективности для фермеров. Там не только предоставляют информацию, но и обучают, помогают провести соответствующие аналитические подсчеты для составления проектов, предоставляют кредиты и средства для частичной компенсации таких кредитов.

— Интересно...

— Очень! Поэтому Украина, на мой взгляд, может в этом вопросе частично брать пример с США. Потому что у нас государственную поддержку чаще всего воспринимают как предоставление средств на безвозвратной основе, то есть дали на что-то дотацию и все. Это абсолютно неправильный подход, искаженная и упрощенная роль государства во всем процессе. Потому что это однобокая поддержка, которая без информационного сопровождения, без консультаций, без помощи в разработке проектов и бизнес-планов превращается в ничто. Производителю достаточно сложно правильно реализовать свои проекты, даже если есть сильное желание.

Поэтому программы предоставления бюджетной поддержки, доступных целевых кредитов и бюджетной компенсации должны сопровождаться всей вспомогательной инфраструктурой: обучение, консультации, аналитика и помощь в разработке бизнес-проектов. Это нужно для того, чтобы производитель мог достичь поставленной цели, а страна — процветания.

В противном случае достичь результата будет сложно, что мы сейчас и наблюдаем. У нас вроде бы и есть прекрасные программы, направленные на поддержку аграриев, но когда начинаем анализировать эффективность этих программ, то видим, что ожидаемого результата достичь удается не всегда.

Но я искренне верю, что уже в ближайшем будущем ситуация существенно изменится, и безусловно, в лучшую сторону.